Как убивали СССР - Страница 93

Согласовать и размножить текст обращения удалось лишь к полуночи. Мы образовали штаб общественных организаций. До глубокого вечера шли переговоры и усвоение простой истины: законы пали, мы живем в условиях мятежа. Ночевать пришлось на составленных вместе стульях.

В ночь на 22 сентября собрался и Конституционный Суд, признавший указ Ельцина антиконституционным и служащим основанием для отрешения «всенародно избранного» от должности.

Ночью же собрался и Президиум Верховного Совета, принявший обращение к гражданам России, в котором, в частности, говорилось: «В России совершен государственный переворот, введен режим личной власти Президента, диктатуры мафиозных кланов и его проворовавшегося окружения. Мы являемся свидетелями преступных действий, открывающих путь к гражданской войне, в которой не будет победителей и побежденных. Может стать реальностью кровавая трагедия миллионов людей». По Конституции полномочия исполняющего обязанности Президента России переходили к вице-президенту А. Руцкому. В 00 часов 25 минут он выпустил свои первые указы и обращение к гражданам. Действия Ельцина были названы предательством, а его окружение – преступной кликой.

С утра 22 сентября парламент был отключен от всех видов телефонной связи, включая правительственную, а экзальтированные ельцинисты бросились выражать восхищение своим патроном. Надо было создавать информационный узел за пределами Госдумы.

Как депутату Московского Совета мне надо было принять участие в открывшейся сессии на Тверской, 13. Пособники мятежа пытались склонить депутатов к поддержке действий Ельцина, но из этого ничего не вышло. Заявление, приветствующее «решимость Президента твердой рукой навести порядок в стране», собрало лишь 11 подписей. Чуть больше под своим заявлением собрала совсем уже немногочисленная фракция «Демократическая Россия», объявившая, что «единственной легитимной федеральной властью в стране является Президент». 29 подписей поставили депутаты под заявлением, где давалась двусмысленная оценка: «Указ Президента России Б. Ельцина о прекращении деятельности Съезда и Верховного Совета, хотя и не укладывается в рамки существующего законодательства, тем не менее вполне соответствует практике досрочного роспуска парламента, имеющей место в большинстве демократических государств, и основан на волеизъявлении граждан, выраженном на референдуме 25.04.93 (67 % от принявших участие в голосовании – за досрочные выборы народных депутатов)». Здесь была, правда, лживая интерпретация результатов референдума: чтобы решение было принято, полагалось иметь более половины голосов от всех избирателей, а не от принявших участие в голосовании. Этот порог инициаторы референдума не преодолели.

Большинством депутатов последней сессии Моссовета была принята оценка, подтвердившая, что московские депутаты до конца остались верны своему долгу и честны перед избирателями: «Своим Указом от 21 сентября 1993 г. № 1400 “О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации” Президент Российской Федерации Ельцин Б. Н. предпринял попытку государственного переворота». Началась организация сил для его подавления. При всей слабости влияния Моссовета на ситуацию, его позиция была заметна для ельцинистов, которые в последующие дни организовали блокаду Моссовета, а потом и его силовой захват.

В этот день Верховный Совет выпустил по горячим следам два решения. Первое констатировало прекращение полномочий Президента Ельцина, второе расценивало его действия как государственный переворот. В тот же день сессия Моссовета признала Указ Ельцина антиконституционным и не подлежащим исполнению. Исполком Федерации независимых профсоюзов также расценил действия Ельцина как государственный переворот и обратился к своим организациям с предложением противостоять антиконституционным действиям вплоть до забастовок.

В штабе общественных организаций мы составили предложения по плану мероприятий антиноменклатурного сопротивления. Понесли в апартаменты Руцкого. Там нас встретили полупустые помещения, а какой-то помощник склонен был больше почесать языком, чем предпринимать конкретные действия. Второй раз пришли уже ночью. Так нужна наша помощь или нет? Опять никакого ответа. Сделать объявление о сборе в штабе нам не удалось – действовал чей-то запрет.

Наутро помощник Руцкого, с которым мы договорились встретиться, исчез, и наши планы тоже. Мы передали через охранников горькое письмо о том, что реального сопротивления путчу нет. Предложили срочно готовить базу для ВС в другом регионе. Ответа снова никакого. Так штаб общественных организаций окончательно умер.

Приближенные и.о. Президента не знали, что делать, и предлагали всем желающим заняться чем-нибудь на свое усмотрение. Предложение о перебазировании штаба в другой город не прошло или даже не дошло до Руцкого. Зато кто-то подсказал ему 3 октября, что штурм мэрии нужно продолжить действиями по блокированию Министерства обороны и Генштаба. Можно подумать, что генералы, даже если бы они не поддерживали Ельцина, позволили бы распоряжаться в их апартаментах каким-то парламентским комиссарам! Там, где нужно было действовать решительно, стратеги Руцкого медлили, где требовалась тонкая игра – хотели брать нахрапом.

Несмотря на бестолковщину, царившую в Думе, мятежники явно проигрывали. За исключением самых оголтелых ельцинистов, все понимали, что творится беспредел. Объединения представителей областей, включая глав администрации, требовали одного: восстановления законности. Об этом в своих заявлениях говорили ассоциация «Центральная Россия», ассоциация «Черноземье», «Сибирское совещание». Последнее, включившее в себя всех руководителей краев, областей и автономных округов Сибири, объявило: «… в случае невыполнения наших требований будут предприняты меры протеста вплоть до прекращения движения по всем магистралям, связывающим европейскую Россию с Сибирью, будут прекращены поставки угля, нефти, газа, подача электроэнергии».